Борис Натанович Стругацкий написал в комментариях к «Обитаемому Острову»:

"... вспомнился мне рассказ известного писателя Святослава Логинова («внезапного патриарха отечественной фэнтези»), как выступал он недавно перед нынешними школьниками, пытался, в частности, поразить их воображение теми невероятными и нелепыми трудностями, с которыми сталкивался писатель середины 70-х, и неожиданно услышал из рядов недоуменное: «Если было так трудно печататься, что же вы не организовали собственного издательства?..» Сегодняшний читатель просто представить себе не может, каково было нам, шестидесятникам-семидесятникам, как беспощадно и бездарно давил литературу и культуру вообще всемогущий партийно-государственный пресс, по какому узенькому и хлипкому мосточку приходилось пробираться каждому уважающему себя писателю: шаг вправо – и там поджидает тебя семидесятая (или девяностая) статья УК, суд, лагерь, психушка; в лучшем случае – занесение в черный список и выдворение за пределы литературного процесса лет эдак на десять; шаг влево – и ты в объятиях жлобов и бездарей, предатель своего дела, каучуковая совесть, иуда, считаешь-пересчитываешь поганые сребреники... Сегодняшний читатель понять этих дилемм, видимо, уже не в состоянии. Психологическая пропасть между ним и людьми моего времени уже разверзлась, трудно рассчитывать заполнить ее текстами наподобие моих комментариев, но ведь другого способа не существует, не правда ли? Свобода, она как воздух или как здоровье, – пока она есть, ты ее не замечаешь и не понимаешь, каково это – без нее или вне ее.

Существует, правда, мнение, что свобода никому и не нужна – нужно лишь освобождение от необходимости принимать решения. Это мнение довольно популярно сейчас. Ибо сказано: «Часто лучший вид свободы – свобода от забот». Возможно, возможно... Но это, впрочем, тема совсем другого разговора."

Я лично очень рад выходу серии "Неизвестные Стругацкие". Это увлекательнейшее чтение.

Однако, сегодня наткнулся на подборку цитат о черновиках с точки зрения литературоведения.
( Read more... )

Не могу не согласиться.

Я взял на себя смелость убрать выделение в цитате Михайлова (там слишком много жирного) и подчеркнуть то, что показалось важным лично мне. Я представляю, что кое-что из процитированного может быть поднято на острие копья в споре между фанатами Стругацких и их обвинителями, поэтому выскажу свою точку зрения.

Я считаю, что БНС был совершенно прав, когда комментировал и давал ответы. Даже если его точка зрения на их с братом произведения изменилась со временем, он имел полное право высказывать свои сегодняшние мысли. Но я не вижу в его поздних внехудожественных высказываниях того разительного контраста и разворота на 180 градусов, что мнится его ругателям. Для меня Стругацкие всегда были и остаются великим гуманистами и провозвестниками лучшего будущего для человечества. А проблемы художественной формы этих высказываний - это чисто литературоведческая проблема, где уместна осторожность в высказываниях.

Дмитрий Быков. Лекция "Стругацкие. Почему обречен град обреченных".

Часть первая


Часть вторая

Выродки Страны Отцов - это метафора русской интеллигенции.

Оригинал взят у soamo в ***

--------------
Я должен был догадаться, что у Стругацких и для этого случая найдется подходящая цитата. Но честно говоря, был в некотором шоке от видео, да и ЖГП прочитал давным-давно и с тех пор не перечитывал.

UPD: Оригинальное видео закрыли для просмотра, там был антирейтинг >90% проголосовало против, и комментарии конечно были чересчур откровенные.

Благодаря БНС известно, что в Синей Папке Феликса Сорокина первоначально лежал Град Обреченный. "И взглянул я на город... "

Можно сделать логичное предположение, что Наставники - это проекция Автора-Создателя, то бишь Феликса Сорокина, в пространство его воображения. А если subcreation начинает жить по своим законам? А если Феликс Сорокин, сам того не подозревая, придумал фантастический город между Стеной и Пропастью, в который попадают реальные люди?

Тогда Город - это своего рода локальное пространство, некий "карман" в мировом континууме. А северные кварталы Города - это разрушеные останки первоначальных "задумок" Сорокина, попытки воплотить некий размытый сюжет. Автор не стал придумывать, что там дальше могло бы быть с крестоносцами-викингами - и вот в пустыне стоит одинокая башня. Город говорящих статуй возник как образ, две-три улицы и площадь, но что там дальше было - не придумалось, а потом старые листки удачно встроились в новый сюжет про Андрея Воронина...

Если предположить, что жизнь и Феликса Сорокина, и Андрея Воронина одинаково реальны, то в финале ГО должна была произойти встреча - Автора-Бога и его творений, которые уже вырвались из его власти. Может быть Феликс Александрович встретил в фойе Дома Литераторов пожилого еврея Иосифа Кацмана? Или вдруг старый институтский друг, астроном, рассказал под рюмочку о фантастических переживаниях молодости?

Во всяком случае, интерес Михаила Афанасьевича к судьбе Синей Папки более понятен, если Ф.А.Сорокин - неопытный демиург, чье воображение влияет на судьбы реальных людей, а потому требует присмотра. Кстати, все эти неоконченные истории - с падшим ангелом, мафусаиллином и "животноводством" - не есть ли проявление его дара воплощать фантазии в реальность? А пьеса "Изпитал"? «Анатолий Ефимович не только хотел написать эту комедию. Он ее и написал. А в марте пятьдесят второго года все это в Кукушкине и произошло». Может быть, это тоже был демиург, не зря же крайне замкнутый Анатолий Ефимович привечал молодого Феликса Сорокина.

Ах, а какие замечательные параллели можно провести между демиургами из Дома Литераторов и люденами из Института Чудаков! Одно сопоставление Михаил Афанасьевич - Даниил Логовенко чего стоит. Когда рассматриваешь все это на таком уровне абстракции, то понимаешь, что Стругацкие писали в сущности об одном и том же.

И еще. Феликс Сорокин - это в значительной мере Аркадий. Андрей Воронин - Борис. Разговоры Андрея с Наставником - это разговоры младшего брата со старшим?